Созвездие эректуса - Страница 199

199

— Грязный бизнес, — вставил Брайан.

Джули выразительно пожала плечами.

— Может, и грязный, зато никто не морочит людям голову. А что у нас? Концерн Baier тайно приходит к политическим бонзам, и лично им дает денег. Так начинаются военные действия. Кучка бонз торгует армией и жизнью солдат, набивая свои карманы, а обществу пачкает мозги сказками про борьбу с комми и террористами.

— Это частный случай, — сказал он.

— Нет, это как раз общий случай. Во все времена войны велись, как правило, ради чьей-то выгоды. Другие случаи, это исключения, причем очевидные: например, кто-нибудь на нас напал и надо защищаться. А нас пытаются убедить, что войны всегда ведутся ради каких-то заумных политических соображений высшего порядка.

Брайан потянулся и, с сарказмом, сказал:

— Представь, что было бы, если б наши солдаты так рассуждали. Мол, пока на нас никто не напал, не будем сражаться, если только нам не докажут, что сражение принесет нам денег.

— Представляю, — ответила она, — потому что, здесь так и воюют. Меганезийская армия ни для чего другого и не предназначена. И, похоже, она довольно эффективна.

— Ключ эффективности армии Меганезии в фанатизме и отрицании всех цивилизованных норм, — сказал он, — Ты про «великую хартию» слышала? Хартия для них то же самое, что коран для исламистов, «Капитал» Маркса для комми, или «Mein kampf» Гитлера для nazi. Хартия превыше всего и так далее.

— Ты ее читал? — спросила Джули.

— Нет. Зачем забивать голову всяким бредом?

— А я читала. Текст хартии раздают всем, кто официально въезжает в Меганезию. Знаешь, что там написано про войну?

— Что?

— То самое. Армия сражается, только если есть очевидная угроза безопасности или прямая экономическая выгода для жителей. И во втором случае война идет по бизнес-плану.

— Торгаши, — презрительно сказал Брайан.

— А полминуты назад ты говорил «фанатики».

— Фанатичные торгаши, — уточнил он.

— Не исключено, — согласилась она, — Может быть, потому в их в армии командир не имеет права унижать солдат и делать их тупыми орудиями, Может быть, это просто невыгодно, как ты думаешь? Ведь в успешных коммерческих фирмах с подчиненными так не делают.

— Не может армия работать, как коммерческая фирма! — возмутился он, — это же бред!

— Как видишь, может. У них в хартии написано: «Правительство нанято жителями страны на открытом конкурсе, и за указанную в конкурсном контракте цену, оказывает жителям услуги по обеспению равенства, свободы, безопасности и собственности». Военное дело это для них одна из платных услуг правительства, и только. Просто бизнес, понимаешь?

— Наемники, — хмуро прокомментировал он, — Они правят бесчестно, и воюют бесчестно. У них вообще нет представления о чести и достоинстве. На пленных надевают ошейники…

Джули игриво провела ладонью по его каменно-твердому брюшному прессу.

— Не кипятись, Нол. Когда ты кипятишься, то вместо тебя начинает говорить казенная памятка морского пехотинца.

— Да ну, на фиг, — буркнул он, — нам было так хорошо, а ты затеяла этот разговор…

— Wow! — сказала она, сдвигая ладонь несколько ниже, — похоже, тебя возбуждают разговоры о политике… Ой, ты так сразу… Нет уж, теперь не останавливайся!..

…

Рядовой security, оторвавшись на секунду от TV, глянул на монитор наблюдения и ткнул пальцем в клавишу интеркома.

— Лейтенант, ты дал команду привести Брайана в 15:30, а они тут на второй заход пошли. Я имею в виду, с подружкой.

— Во, дают, — сказал Тино Кабреро, — там у них надолго?

— Ну, это ж такое дело, — задумчиво сказал рядовой, — Как тут заранее скажешь? Я думаю, примерно на час-полтора.

— Ладно, из этого и будем исходить. Я тогда пойду, перекушу чего-нибудь. Брайана ко мне в 17:00. И, раз уж ты позвонил, отметь там, на 16:15 Шойо к психологу.

— ОК, — коротко ответил рядовой.

…

3 октября. Итоги практической психологии: трещина в неподвижной точке.

— Здравствуйте, Нэд. Как дела.

— Здравствуйте, Ула. Спасибо неплохо. Впервые за 10 лет с удовольствием посмотрел ТВ. В истории с биологическим оружием, ваша Меганезия уже в дерьме по самые облака. И интуиция мне подсказывает, что это еще только начало.

— Нам не привыкать, — сказала она, и улыбнулась, — По моим наблюдениям, этот уровень дерьма достигается примерно раз в 2 года. Это вроде регулярных высоких приливов у вас в заливе Фонди, на 47-й параллели.

— То есть, вам нравится, что вашу страну купают в дерьме?

— Нет. Мне это не нравится.

— Ну, вот. Это уже честный ответ. А мне не нравится, что купают в дерьме меня. Мы ведь теперь лучше понимаем друг друга, верно, Ула?

— Я всегда стараюсь понять человека, с которым имею дело, — ответила она.

— Да, — согласился Шойо, — этого у вас не отнимешь. Вам не зря платят жалование в вашей разведке. Только не пачкайте мне мозги, что вы психолог. Я во всяких психоаналитиках не нуждаюсь. Я буду с вами разговаривать только как офицер с офицером.

— Хорошо, — согласилась она, — Я капитан военной разведки.

— Значит, по американской шкале, примерно Lieutenant colonel. Ваш уровень меня пока устраивает. Слушайте внимательно, потому что дважды повторять не буду. Сейчас вы в дерьме, но я могу вас из него вытащить. Но вы должны сделать то, чего я хочу.

Ула ответила кивком головы. Шойо улыбнулся одними уголками губ и продолжил.

— Вы не стали пытаться меня перебить. Правильная реакция. Возможно, я недооценивал вашу военную систему, подумаю об этом позже. Не сейчас. Сейчас требуется действие. У меня есть сын и дочь. Они находятся в стране, которая в настоящий момент не достойна воспитывать их, и в доме женщины, которая утратила право считаться их матерью. Эта женщина не имеет никакого значения, а что касается страны — мои дети вернутся туда, когда придет время и нация осознает свою миссию. Но это вас не касается. Вам надлежит разыскать в Новой Зеландии кузена моей матери. Можете взять блокнот и записать.

199